Ведущий экономический сектор будущуго Опции

[ГенШи]

Экономическая теория говорит нам, что экономика сама по себе неоднородна, в ней можно выделить сектора. Классификация секторов зависит от того, какая есть зависимость от природной среды. В настоящее время по данному критерию принято выделять 5 секторов: первичный, вторичный, третичный, четвертичный, пятеричный.
В разное время каждый из этих секторов был «локомотивом экономики» и давал владельцем соответствующих активов богатство и власть. Со сменой экономического уклада соответственно менялся и «локомотив экономики», а также менялось распределение власти, которая переходила к тем, кто контролировал активы нового сектора экономики. Иногда власть оставалась у прежних людей, если они успевали приспособиться к новым условиям, но очень часто на их смену приходили совершенно другие люди, потому как прежние «сильные мира сего» не всегда могли и хотели адаптироваться.
Первым исторически сложился первичный сектор экономики, который включает в себя сельское хозяйство и добычу полезных ископаемых для собственных нужд. На первичном секторе экономики базировалась экономика человеческих сообществ фактически до XVII века, а в некоторых местах и позже. Еще и сейчас в Африке можно найти сообщества, живущие по принципам первичного сектора экономики. Именно владельцы активов первичного сектора экономики, а к ним относилась земля, сельскохозяйственные угодья, леса, рудники и тому подобное были во времена «царствования» первичного сектора самыми богатыми и влиятельными. Именно это люди составляли элиту и имели самый высокий уровень жизни.
Вставка:Бизнес, связанный с первичным сектором производства, повсеместно убыточен. В развитых странах мы видим гигантские объемы дотаций сельскому хозяйству и добывающей промышленности при том, что здесь достигнута наибольшая производительность соприродного хозяйствования. В Европе, где собирают 70 центнеров пшеницы с гектара, а коровы дают 10-12 тысяч литров молока в год, дотации составляют до трети валового дохода отрасли.
Следующим сложился вторичный сектор экономики, который включает в себя перерабатывающую промышленность. Возникновение этого сектора экономики ознаменовало собой становление нового типа экономики – индустриальная экономика. Сейчас промышленность кажется нам чем-то естественным, но осознание того, что промышленность – это производящая сила пришло не сразу. Наиболее влиятельная экономическая школа XVIII века – физиократы утверждала, что добавленная стоимость создается только в первичном секторе, а вторичный сектор является по своей сути паразитическим и служит всего лишь для перераспределения богатств. Появление вторичного сектора стало для некоторых закатом. Те, кто вовремя не понял, что мир изменился, в итоге разорились. Произошли изменения и во власти. Ее получили те, кто олицетворял собой вторичный сектор.
Моя врезка: Вторичный сектор – промышленность и ремесла, например в Германии, опережаются сейчас третьим сектором – сферой услуг. Это было предсказано учеными. Известно, что в тех странах, где первичный сектор производства на переднем плане, доход на душу населения не высок. Если взять США, Японию – там сфера услуг высоко развита и имеет тенденцию к сильному росту. В Японии этот сектор вырос на 65%, в США – на 90%( Министр экономики, труда и инфраструктуры -Тюрингия, ФРГ- Франц Шустер, 2002 год в Совете Федерации РФ).Отечественные исследователи, опираясь на данные статистики, определяют уровень услуг в России на практически неплохом уровне – 60% (Университетская информационная система Россия, 2003 // http://www.budgetrf.ru/publications).Но уже на этом этапе имеется существенная разница.Если в экономически развитых странах налицо тенденция к снижению доли собственно материального производства .И это позволило ряду исследователей возвестить о начале постиндустриальной эры, эпохи информационной экономики, в которой основным занятием большей части экономически активного населения становится не производство материальных благ, а создание и переработка информации. Но в России наблюдаемое в последние годы снижение доли материального производства в российской экономике вызвано, скорее, ее деиндустриализацией, чем переходом к постиндустриальному укладу.
…
XX век ознаменовался появлением нового сектора экономики. Нетрудно догадаться, что им стал третичный сектор. Он надстроился над вторичным сектором и стал непосредственной производительной силой. Третичный сектор включает в себя производство услуг, технологий, программного обеспечения и прочих нематериальных богатств. Также сюда относятся логистика и оптимизация финансовых потоков, например через оффшоры. Экономисты, пропитанные старыми взглядами, долгое время не признавали тот факт, что третичный сектор может быть производителям добавленной стоимости, повторяя ошибку физиократов. Опять же, как и при предыдущей смене типа экономики все те, кто не понял, что она изменилась, были разорены. Кроме того, власть перешла к тем, кто олицетворял собой третичный сектор.
Как известно, нет ничего вечного под Луной. Примерно с 80-х годов XX века индустриальный сектор начал постепенно сдавать свои позиции, а в последнее десятилетие этого века он и вовсе полностью уступил их четвертичному сектору. Четвертичный сектор включает в себя создание фундаментальных результатов, формирование уровня квалификации работников, а также воплощение и коммерциализация новых идей. Именно этот сектор сейчас являются наиболее перспективными и прибыльными. Но доминировать ему не долго, ибо предполагается, что в 2020-2030 годах на первое место выйдет пятеричный сектор, связанный с формированием мотивации.
Вставка: В то же время уже идет становление коммерциализации четвертичного сектора. Фундаментальные результаты приобретают товарный характер, образование становится одной из важнейших – и самой прибыльной – отраслью экономики. В ближайшее десятилетие нас ожидает переворот в образовании, связанный с новыми техническими возможностями его тиражирования, массовизации, концентрации и за счет этого интенсификации, повышения качества, специализации. Образование утрачивает абстрактность и приобретает конкретно-практическую ориентированность.
А на горизонте начинает маячить пятеричный сектор, основанный на формировании мотиваций. Пока еще шарлатанские или полушарлатанские формы коммерческих религиозных сект, PR-агентств, астрологических сообществ и тому подобных структур только нащупывают пути к становлению товарного характера этой деятельности. Но прибыльность первых удачных проектов в этой сфере бьет все рекорды третичного сектора.
Если рассматривать экономику в глобальном плане, то обнаруживается вполне отчетливая закономерность. Она проявляется в том, что бизнес, связанный с первичным сектором, после того как он утратил свое значение, повсеместно стал убыточен. Так, в развитых странах мы видим гигантские объемы дотации сельскому хозяйству и добывающей промышленности, несмотря на то, что здесь достигнута наибольшая производительность. Если же рассматривать страны, базирующиеся на первичном секторе экономики, а это страны Африки, некоторые страны Латинской Америки и даже СНГ, то очевидно, что они находятся фактически на дотации стран, которые наиболее развиты в экономическом плане. Похожая ситуация наметилась в последнее время и в индустриальном секторе экономики. Индустриальные отрасли экономики в развитых странах мира, по сути, тоже находятся на дотации государств. Взять, например автомобильную промышленность, символ индустриальной эпохи. Так вот она уже с конца 70-х годов дотируется на многие сотни миллионов долларов США. Исключение составляют лишь компании, относящиеся к индустриальному сектору, которые сочетают в себе индустриальные и постиндустриальные формы деятельности. Именно они сохранили прибыльность, но фактически индустриальная часть этих компаний находится на дотации постиндустриальной части.
Становится очевидным, что в современной экономике прибыли формируются в более «высоких» секторах экономики. Сюда относится, в том числе третичный сектор, который обладает устоявшейся высокой нормой прибыли. В рамках этого сектора продуктами являются: программное обеспечение, квалифицированные услуги, технологии, продукты массовой культуры, финансы, в том числе производство мировой резервной валюты – доллара США.
(Примечание мое: иными словами , во главу угла становятся те самые «креативные» технологи, которые , естественно, и содержат в себе тот самый креативный класс)
Именно за счет прибылей полученных в этом секторе дотируются более низкие сектора экономики, причем в мировом масштабе. Что касается четвертичного и пятеричного секторов экономики, то они тоже являются прибыльными, правда их значение еще не слишком велико по сравнению с третичным сектором. Благодаря этому власть в основном еще концентрируется в руках тех, кто владеет активами третичного сектора. Правда, надо заметить, что постепенно они будут утрачивать свою власть, которая будет переходить к владельцам активов четвертичного сектора.
Со времен распада СССР, сложилось так, что у руля многих компаний стали представители вторичного, т.е. индустриального сектора для которых именно этот сектор был традиционным. Таких компаний было большинство, а, следовательно, нормой было считать, что промышленность, а местами и сельское хозяйство и есть самая производящая сила. Таким образом, компании первичного и вторичного секторов стали считаться компаниями с традиционной рыночной ориентацией. В свою очередь компании, олицетворяющие третичный и последующий сектора считались компаниями с нетрадиционной рыночной ориентацией. Опять же, как и более чем 200 лет назад совершалась большая ошибка, которая заключалась в том, что за представителями третичного и последующих секторов не признавали производящей силы и воспринимали их как паразитов. По аналогии с представителями нетрадиционной сексуальной ориентации негативно начали относиться и к представителям нетрадиционной рыночной ориентации.
Такое положение дел имеет целый ряд не совсем приятных последствий. Первое состоит в том, что традиционная рыночная ориентация приводит к тому, что инвестиции идут в отрасли, которые реально могут не принести прибыль. Фактически это означает не инвестирование, а дотирование. На деле это означает, что, сколько не вкладывай в чисто индустриальное предприятие, денег у него всегда будет мало, и прибыли будут часто фактически нулевыми. Именно по этой причине получить достаточный объем инвестиций такому предприятию, а значит и перспективы на будущее довольно трудно.
Второе неприятное последствие состоит в том, что конкурентоспособность предприятий с традиционной рыночной ориентацией фактически равна нулю. Это значит, что конкурировать им с предприятиями, которые имеют в своей структуре постиндустриальные составляющие, даже не имеет смысла, потому что борьбу они эту проиграют. Проигрыш гарантирован по той причине, что они не могут устанавливать цену на конкурентоспособном уровне по той причине, что других источников доходов кроме как от производства у них нет, а имеющиеся и так еле позволяют сводить концы с концами. В свою очередь те компании, которые имеют постиндустриальную составляющую, имеют возможность дотировать индустриальную часть, значит, и устанавливать более низкие цены, чем у тех компаний, которые имеют в своей структуре только индустриальную составляющую. Либо это, за счет постиндустриальной составляющей, могут быть наоборот более высокие цены, а, следовательно, и более высокие уровни прибыли.
Самое печальное в этой ситуации то, что изменить ее почти не реально. Этому способствует безнадежно устаревшая система образования, которая базируется на знаниях характерных индустриальной эпохе, которая плодит представителей традиционной рыночной ориентации. Фактически с ее помощью просто воспроизводится и, следовательно, консервируется сложившаяся ситуация. Выбраться из замкнутого круга можно только самостоятельно. Для этого надо начать изучать технологии третичного и последующих секторов.
И наконец…
«Принято считать безусловно позитивным, что в постиндустриальной экономике многократно возрастает роль науки и образования. Однако и здесь необходимо учитывать следующий вид рисков. При уходе материального производства на второй план, строго говоря, потребуются совсем не те наука и образование, которые стали привычными в индустриальную эпоху. И возможные изменения не ограничиваются смещением акцентов с естественных и технических дисциплин в сторону гуманитарных. В условиях, когда от науки и образования уже не требуется получать конкретные практические результаты в материальной сфере, могут подвергнуться «размыванию» сами основы научного метода, системность образования и т.п. Можно утверждать, что эти процессы уже начались»(Болбот Е.А. – г. Долгопрудный, МФТИ, Клочков В.В. -г. Москва, ИПУ РАН)

[ГенШи]

ч.3.Средний класс и креативный класс..сколько второго в первом?
И в таком аспекте понятие «креативного класса» может быть ( а может быть уже и ДОЛЖНО?) дополнено теми особенностями российского, что описывалось выше как поэзия труда земледельца.
Кто сказал, что креативные индустрии ограничены определенным списком в другой стране?
Стратегии творческих (или креативных) индустрий базируются на социальном и технологическом феномене увеличения количества творческих людей, необходимых для успешной и эффективной деятельности в ЛЮБОЙ сфере, что позволяет значительно быстрее реагировать на нужды рынка, легче осваивать новые реальности, приспосабливаться к ним и созидать принципиально новые продукты, которые будут востребованы не только сегодня, но завтра и послезавтра. Кроме того, этот подход основывается на признании факта, что творчество может быть не только «высоким», но «средним» или даже «низким». Это похоже на известную с советских времен формулу — «низковысокохудожественное произведение.
Следовательно, и крестьянин может быть креатором? Да и тот ли это будет традиционный крестьянин? Уже сегодня технологии продвинулись в эту отрасль. А может говорить не только о сельском хозяйстве, а шире: о взаимодействии с природой? В том числе об экологии городов(урбоэкология), об экологически дружественном территориальном развитии , благо пространства страны сподвигают на это. Другой пример — туризм, который за последние десятилетия из удела богатых и праздных людей превратился в массовое явление. В туристический оборот вовлечено огромное количество исторических и культурных ценностей, природные достопримечательности, сувениры и ремесла, концертная деятельность. Современная туристическая индустрия — это высокотехнологичный многокомпонентный процесс, в котором заняты тысячи операторов, производителей услуг, посредников. Все это завязано на гигантские производства, транспортные компании, финансы и банки, недвижимость. Известны и другие типы группировки творческих предприятий: например, располагаясь вдоль проторенных туристических маршрутов, творческие кластеры становятся частью инфраструктуры туриндустрии. Возрождение российских деревень. Казалось бы какое отношение это имеет к креативу. Однако практическая деятельность Глеба Тюрина в Архангельской области совершенно четко продемонстрировала эту возможность как действительность в современный российских условиях.
В Великобритании креативщиков порой называют «Боевым отрядом возрождения городов».Как пишет известный британский эксперт по развитию городов Чарльз Лэндри, творческие предприниматели обычно приходят в бедные, полуразрушенные и вообще «проблемные» районы города, потому что цены на недвижимость там существенно ниже. Их присутствие довольно быстро «облагораживает» район: здесь возникают улицы и кварталы, где кипит жизнь, открываются новые кафе и магазины, приводятся в порядок здания и городская инфраструктура. Постепенно такие места становятся известны и популярны не только среди самих художников, но и широкой публики. В результате цены на недвижимость здесь начинают расти, и на место творческих предпринимателей приходят более консервативные компании. В далекой перспективе такой район полностью оккупирует истеблишмент, а художники и творческие предприниматели, как боевой отряд возрождения городов, идут дальше, осваивая новые территории (М.Гнедовский). Это уже сильно напоминает наши недавно созданные ТОС, или достаточно давно известные «броски» молодежных инициативных групп в Пермском крае.
Не об этом ли говорил и Президент РФ призывая отходить от «углеводородной иглы»? Готовность народа России к такому подтверждена на практике околосказочного общественного движения «Звенящие кедры», по количеству сторонников которое далеко обогнало все другие общественные движения (по разным данным от 5 до 8 миллионов человек дееспособного населения). Сказанное великолепно ложится на сформированную Чарльзом Лэндри стратегию «творческих индустрий».
Отметим основные черты этого процесса:
1. Творческие стратегии могут реализоваться только в обществе с безусловными приоритетами инновации, динамизма и обновления. В виде максимы эту идею можно сформулировать так: «динамизм важнее тематизма». Иными словами, неважно, на базе какой деятельности возникают новые экономические субъекты, важно, чтобы их было много и они могли постоянно изменяться, приспосабливаясь к новым запросам и условиям. То есть речь идет об обществе, где большинство людей готовы меняться сами и менять методы своей работы и предпочитают ориентироваться на инновации и будущее, а не на традицию и прошлое.
2. Повышение креативности, творческого начала направлено не только на самовыражение и создание художественных ценностей, но, прежде всего, на борьбу за достойную жизнь. Творчество как бы уходит из сферы «высокого» в повседневную жизнь, в придумывание и развитие самых разнообразных проектов, способных стать основой доходной деятельности, будь то нетрадиционные виды торговли или консалтинга, создание игр для компьютеров и мобильных телефонов, музыкальных заставок, рекламы на чашках, майках и авторучках и т. п. Хотелось бы подчеркнуть, что развитие творческих индустрий в форме малого бизнеса — не догма. Они могут развиваться в любой другой организационно-правовой форме.
3. Государство и общество в целом настроены на поддержку творческого предпринимательства. Речь идет, прежде всего, о финансовой поддержке со стороны государства, международных организаций, частных и корпоративных благотворительных фондов.
Рождается новое общество, новый человек. Все человечество переживает родовые муки появления нового общества. Это болезненно, но неизбежно. А сверх того, окупится в будущем невиданным развитием производительных сил человечества. Но возможна и другая точка зрения.
Мне кажется,пишет академик РАН Шафаревич И.Р., что сейчас в нашей стране протекает какой-то совершенно необычный процесс. Народ явно ищет какие-то новые пути в жизни Очевидно, интеллигенция постоянно обращается к народу со старыми призывами, а народ ищет каких-то новых путей. Довольно ясно, что человечество вступило в период распада западной цивилизации, основанной на идее властвования, силы. Если нам, русским, будет дано пережить этот распад, то только за счет того, что мы сможем проявить какие-то собственные, отличающие нас черты. Такой чертой для русских всегда было стремление не покорить, а научиться жить вместе. Вместе и с природой — и с народами. Этот стереотип поведения работает со сбоями только когда мы соприкасаемся с народами, стереотип поведения которых включает именно господство — будь то немцы или чеченцы. Половину тысячелетия Запад культивировал идею и эстетику мощи и господства. Эти принципы должны быть чем-то заменены.
Русская цивилизация может предложить человечеству древнюю культуру, идеал которой — не двигать куда-то мир, а сосуществовать с ним; не в беге времени, а в идее вечности.
Народ создает или воссоздает некоторые новые чувства и моральные принципы. Но сделать их действенной частью жизни — это уж дело интеллигенции. Для этого они, как говорят социологи, должны быть вербализированы и рационализированы: превращены в связное мировоззрение.
И как тут не обратиться к источникам, описывающим потенциал России в части креативного класса. Академик Моисеев называл цифру в пределах 10 миллионов…Р.Флорида в отношении РФ более оптимистичен – 13 миллионов. По мнению Гонтуара Георгия Валерьевича(Отделения-Секции: «Креативный класс и кадровый резерв управленцев») – от 10 до 20%. Я значительно более пессимистичен. И опираюсь на оценки А.Неклессы, как наиболее правдоподобные: «В ХХ веке для страны распалась связь времен, общество утратило навыки саморазвития, гражданин был стерилизован, а бунтарь — криминализирован. Русское Возрождение, возможность которого столь ощущалась в начале XX столетия, питая и страстную пассионарность культуры, и опережающий разум порыв к будущему, не состоялось. На протяжении века в стране происходило последовательное уничтожение начатков самоорганизации и энергичных личностей, унижение социогуманитарной культуры, причем не только «выпалывание сорняков», но и «подстригание газона», включая самооскопление, самоцензуру, авторедукцию. В итоге образовался мир, лишенный искр гениальности, смелости, дерзновения в России-РФ наиболее пассионарной частью общества оказалась асоциальная и прямо криминальная субкультура, которая, разрастаясь, словно на дрожжах, активно влияла на другие слои общества.
Интеллектуалы же, причем в массовом порядке, начали трансформироваться в консольери».
Данные социологов также сходятся на факте, что социальная структура России сильно отличается не только от ромбовидной структуры США, но и от пирамидальной типа Эйфелевой башни в странах Латинской Америки. В РФ, как впрочем и в странах Восточной Европы, социальная структура представлена в форме своеоб¬разной, придавленной к земле пирамиды, где большинство населения прижато книзу — 80%, тогда как около 3-5% богатых составляют ее вершину, а среднего класса как бы и вовсе нет» (З.Т.Голенковой и Е-Д.Игитханян). Бернард Барбер, исходя из того, что индивиды зани¬мают разное положение в социальных системах, обладающее некоторой степенью иерархии, выделял две основные фигуры — пирамиду и ромб. Пирамидальная и ромбовидная фигу¬ры показывают, что всегда есть некоторое меньшинство — «элита» или совокупность «элит», которое занимает ранги ближе к вершине. При этом, если в пирамидальной фигуре сравнительно небольшое число населения облада¬ет средними рангами, а почти вся масса находится в низших рангах, то, в отличие от этого, в ромбовидной фигуре большее количество населения находится в средних рангах, чем в низших.
«…слабых и поврежденных в России оказалось много больше, чем граждан и творцов».
Но в самой «средней части» дела обстоят далеко не лучшим образом. По крайней мере налицо не соответствие между стандартами среднего класса западного и российского образца. Тут , я выбрал аналитику Т.И.Заславская, акад. РАН; Р.Г.Громова «СОЦИАЛЬНАЯ СТРАТИФИКАЦИЯ В РОССИИ» , которая весьма точно, без перенасыщения цифрами дает весьма точную картину. Во всяком случае, нарисованная авторами , она в большей степени совпадает с тем, что меня окружает. Так вот… Опираясь на труды ученых – социологов, экономистов, историков, политологов – то можно выделить четыре наиболее общепризнанных характеристики средних классов.
1. Средний класс – это совокупность социальных групп, занимающих промежуточную позицию между верхами и низами общества, и выполняющая в силу этого интерактивную функцию своего рода социального медиатора.
2. Средний класс – это сравнительно высоко обеспеченная часть общества, владеющая собственностью, обеспечивающей личную экономическую независимость, свободу выбора поля деятельности и проч. Высокое качество и современный стиль жизни, удовлетворенность настоящим, уверенность в будущем обусловливают заинтересованность среднего класса в сохранении социального порядка, придавая ему функцию социального стабилизатора общества.
3. Средний класс – это элемент социальной структуры, сосредоточивающий в своих рядах наиболее квалифицированные кадры общества, отличающиеся высоким профессионализмом, значительным деятельностным потенциалом, гражданской активностью. Отсюда – высокий социальный престиж среднего класса и выполняемая им функция агента технологического и социально-экономического прогресса.
4.Наконец, в высокоразвитых западных странах средние классы, составляющие большинство населения, выступают основными носителями, с одной стороны, общественных интересов, а с другой, национальной культуры, т.е. свойственных соответствующим обществам ценностей, норм, образцов поведения, стилей жизни и проч. Распространяя образцы собственной культуры на выше и ниже стоящие слои общества, средний класс выступает в роли культурного интегратора общества.
В среднем классе России различают верхний и базовый слой.Они весьма различны. Но эта особенность и подкладывает «свинью» некоторым современным аналитикам, которые продолжают видеть и пронозировать особую роль среднего класса. Это не так. Например, верхний слой среднего класса представляет единственную, кроме элиты, страту российского общества, представители которой обладают значительной собственностью, обладают реальной экономической независимостью (хотя бы за счет сбережений за рубежом) и могут оказывать целенаправленное влияние на ситуацию в стране. По уровню жизни, стандартам потребления, образовательной и профессиональной структуре верхний слой России близок к западным средним классам. Имидж этих классов, формируемый средствами массовой информации в сознании российского населения, явно ориентирован на образ жизни этого верхнего субэлитного слоя. В силу особенностей своего статуса его представители заинтересованы, если не в консервировании сложившейся социальной системы, то, по крайней мере, в бережном к ней отношении, т.е. в поддержании строгого социального порядка и надежной защите частной собственности. Серьезные социальные сотрясения угрожают этому слою слишком большими потерями. Что, как становится понятным, не совсем вписывается в стратегию модернизационного класса. Безусловно, значительный квалификационно-деятельностный потенциал верхнего слоя в принципе мог бы сделать его основным субъектом технологического и социально-экономического прогресса и хотя бы «соисполнителем» функции социального стабилизатора общества, что обеспечило бы ему высокий социальный престиж. Однако генезис этого слоя на базе прежней номенклатуры и деятелей теневой экономики, его высокая коррумпированность и криминализованность, постоянные жесткие столкновения групповых и клановых интересов его представителей делают имидж этого слоя в глазах населения скорее отталкивающим, его деятельность оценивается обществом как безответственная и дестабилизирующая. Таким образом, социальные качества верхнего слоя российского общества (называемого иногда «верхним средним») не дают оснований для приписывания ему каких-либо функций «классических» средних классов, причем не только сейчас, но и в перспективе.
Теперь обратимся к базовому слою российского среднего класса. Составившие его социальные группы, существенно различаясь своими социально-профессиональными качествами, имеют одну важную общую черту. В результате трансформации общества все они подверглись «дестратификации», стирающей статусные и экономические различия между большинством массовых групп и ставящей их в одинаково проигрышное положение. Представители данного слоя как по статистическим характеристикам, так и по своему имиджу в массовом сознании часто оказываются в положении «самых типичных» граждан современной России. В сочетании с некоторыми другими качествами это могло бы сделать базовый слой наиболее легитимным выразителем общественных интересов и социальным стабилизатором общества. Но для этого базовому слою не хватает таких качеств как обладание сколько-нибудь значимой собственностью, экономическая независимость и позитивное отношение к власти.
Для изучения проблем российского среднего класса базовый слой важен, главным образом потому, что, во-первых, в его состав перешла основная часть старого российского среднего класса, приближенно индентифицируемого с интеллигенцией и квалифицированными служащими и, во вторых, заметная часть его представителей обладает достаточно высоким профессионально-квалификационным потенциалом, чтобы при благоприятной социально-экономической конъюнктуре войти (или вернуться) в состав среднего класса.
Представляется, что претендовать на выполнение функций среднего класса, особенно в перспективе, с наибольшим основанием может средний слой российского общества. Действительно, он занимает промежуточную позицию между верхней и нижней частями общества, обладает высоким образовательно-квалификационным потенциалом, объединяет наиболее активную и адаптировавшуюся к рынку часть общества, пользуется социальным престижем. Слабыми местами его являются скромный экономический статус и малочисленность, однако обе эти черты относительны. Так, уровень доходов среднего слоя, по нашим расчетам, в 2,5-3 раза выше доходов базового слоя, что обеспечивает существенно иные условия существования. С другой стороны, численность среднего слоя примерно втрое больше, чем верхнего.
Из сказанного видно, что социальная структура российского общества существенно отличается от западных. Там средние классы одновременно являются носителями национальной культуры, организаторами социального контакта верхов и низов, гарантами социальной стабильности обществ В России эти функции, если и выполняются средним слоем, то только частично, разными субъектами и потому малоэффективно.
Тем не менее, средний слой оказывается единственным элементом социальной структуры России, который, не будучи средним классом в западном понимании, тем не менее, стремится двигаться в направлении последнего, имеет требуемый для этого культурный и деятельностный потенциал и потому способен со временем взять на себя функции среднего класса. В этом смысле он может рассматриваться в качестве среднего прото-класса. Что касается реальной возможности и вероятности превращения этого слоя в полноценный средний класс, то они зависят не только от социальных качеств составляющих этот слой индивидов, но и от институциональных – экономических, политических, социальных – условий их жизнедеятельности.
Но что самое интересное. Судя по данным авторов анализа, ТОЛЬКО почти треть из них полагает, что благосостояние каждого человека зависит в первую очередь от него самого, от его деятельности и поведения. Эти люди готовы действовать в тех условиях, какие есть. Но три пятых среднего слоя убеждены в решающей роли общественного устройства, степень справедливости которого не зависит от отдельных людей. Причем справедливость российского общества оценивается очень невысоко: 60% представителей среднего слоя России утверждают, что не чувствуют себя свободными людьми, и более 70% считают, что в стране не соблюдаются базовые права человека. Между тем ощущения свободы и социальной защищенности нередко рассматриваются социологами как базовые характеристики средних классов.
В настоящее время большая часть притязаний этих людей не удовлетворяется, причем вероятность их реализации в близком будущем минимальна – речь может идти о сравнительно длительной перспективе.
Таким образом, когда мы говорим о потенциале едва ли не всего среднего класса России, то реально можно говорить о весьма небольшой части.Той самой одной трети.Остальные , увы, не вписываются в определение самого того, «креатива».