Московский методологический кружок

Как это ни покажется удивительным, но в послевоенные годы на философском факультете МГУ – т.е. на предприятии по производству идеологических кадров высшей квалификации! – оказалось возможным то, что М.К.Мамардашвили позднее назвал «идеально-содержательным» общением.

Многие из тех, кто учился там в эти годы, вспоминают прежде всего особую идейную и дружескую атмосферу – атмосферу содержательной заинтересованности, которой было проникнуто это общение (при всей идеологизированности и казенщине официальной жизни факультета).

В ходе такого общения в 1952–1954 гг. складывался первый круг единомышленников (Б.Грушин, А.Зиновьев, М.Мамардашвили, Г.Щедровицкий) и зарождались те формы коллективного интеллектуального дискурса, которые сначала стали характерными для Московского Логического Кружка (МЛК), а затем составили регулярную основу его непосредственного продолжения – Московского Методологического Кружка (ММК). В работе МЛК вскоре стали участвовать тогдашние студенты факультета Н.Алексеев, П.Гелазония, В.Костеловский, В.Садовский, Б.Сазонов, И.Ладенко, Д.Лахути, В.Финн, В.Швырев и др.

Поначалу ведущая роль в кружке друзей-единомышленников принадлежала А.А.Зиновьеву (тогда аспиранту, старшему по возрасту и «научному стажу») и разрабатываемой им в 1949–1954 гг. программе логических исследований, в которой он отстаивал необходимость органического взаимодействия логических разработок с конкретным анализом научных знаний и научного мышления.

Эта первоначальная программа совместной работы была унаследована от гегелево-марксовой традиции и ориентировалась на результаты дискуссий 40-х годов в философских кругах о соотношении формальной и диалектической логик. В содержательном плане эта программа противопоставлялась, с одной стороны, существовавшим тогда традиционным концепциям «формальной» и «диалектической» логик, а с другой – направлениям развития методологической работы, представленным в программах «философских проблем естествознания» И.В.Кузнецова и Б.М.Кедрова и «диалектической логики» Э.В.Ильенкова.

Согласно взятой на вооружение программе, работа должна была строиться рекуррентно: сначала теоретический дискурс относительно исходных средств анализа, затем логико-эмпирический анализ оригинальных философских и научных текстов, запечатлевших «работу мысли», с использованием конструктивно оформленных средств, потом рефлексия полученных результатов и вновь методологическое разворачивание средств анализа в ходе нового теоретического дискурса и т.д.

В качестве эмпирического историко-научного материала использовались классические работы Аристотеля и Аристарха Самосского, Евклида и Галилея, Ньютона и Декарта. Анализ подобных образцов научного мышления находился в центре интересов МЛК. Работы проводились на широком историко-научном материале, захватывая понятия и представления древней математики, атрибутивно-предикативные структуры речи-языка, модельные представления молекулярно-кинетической теории газов, структурные модели органической химии и химфизики и т.д.

Первоначальное идеально-содержательное объединение просуществовало недолго, и к 1957 году дороги его участников разошлись. Причиной тому были как идейные, так и организационные разногласия (см. по этому поводу воспоминания М.К.Мамардашвили, Б.А.Грушина и И.С.Ладенко, опубликованные в «Вопросах методологии»: 1991’1; 1994’1-2; 1991’3). К тому времени у каждого из основных участников первоначального объединения, с одной стороны, оформились собственные образ и программа деятельности, а с другой – выработалось свое отношение к сложившейся организационной форме коллективной работы.

Г.П.Щедровицкий, размышляя над историей МЛК, отмечал два обстоятельства, во многом определившие судьбу первого объединения: 1) что именно он больше всех настаивал на том, что «новая» логика должна быть построена в виде «теории мышления», 2) что он единственный стремился придать такой «теории» вид и форму «научного предмета» – тогда как его товарищи были ориентированны более традиционно и подобных целей перед собой не ставили. Более того, именно для него наметившийся в ходе жарких дискуссий образ совместной деятельности, предполагавший не только интеллектуальную, но и социальную активность, оказался самоценным и продуктивным. Именно здесь он тогда увидел — скорее интуитивно угадал, чем рефлексивно опознал — новую, перспективную форму организации мышления и деятельности как таковых. Для других же членов-основателей МЛК подлинной ценностью была и осталась только самостоятельная творческая активность и результаты своей личной интеллектуальной деятельности.

Совместное обсуждение широкого круга философско-методологических проблем не исключало, а скорее предполагало наличие у каждого из членов МЛК своих собственных, личных интеллектуальных интересов и направлений исследований. Опыт изучения, с одной стороны, процедур и процессов мышления на материале истории науки и, с другой стороны, формирования мыслительных навыков в процессе обучения, отрефлектированный в идее и программе разработки новой логики, сопровождался у Г.П.Щедровицкого все более отчетливым пониманием того, что реальная исследовательская практика МЛК не вмещается в пределы собственно логики – ни в традиционном, ни в новом ее понимании. Речь шла, по сути дела, о новой «технологии» мышления, связанной с выработкой, рефлексией и трансляцией средств преодоления самых разнообразных противоречий (разрывов) научно-познавательной и учебной деятельности, т.е. о методологии как таковой. Поэтому распад первого круга единомышленников – это одновременно и превращение кружка логического (МЛК) в методологический (ММК). А вместе с тем и зарождение новой школы – школы Г.П.Щедровицкого.

С этого времени начинается история собственно ММК, а состав его участников непрерывно расширяется. В его работе, наряду с философами, начинают принимать участие педагоги и психологи, языковеды и историки, физики и инженеры (см. книгу «ММК в лицах»). Довольно скоро работа кружка приобретает те регулярные формы, на которых с самого начала настаивал Г.П.Щедровиций (см. "О работе семинаров ММК") и к которым он был склонен в силу особенностей своего ума и характера. С этого же времени складываются характерные для ММК отношения между работой коллективных семинаров-обсуждений и личной творческой активностью его участников и прежде всего самого Георгия Петровича. В свое время эти отношения были отрефлектированы в следующей форме: «Идеи, разрабатываемые на семинаре, могут быть только общими. … Все участники семинара в любое время могут использовать совместно разрабатываемые идеи в своих частных исследованиях, излагать их и ссылаться на них» (1958).

В 70–80-ые годы, выступая с многочисленными лекциями на разные темы и перед разными аудиториями, Г.П.Щедровицкий неоднократно возвращался к вопросу о том, что же отличает ММК от других философско-научных направлений, школ и движений. Один из его ответов был таким:

«Ключ к пониманию того, что происходило в Московском методологическом кружке, заключается в том, что мы с самого начала не просто исследовали некоторый предметно данный объект, а решали сложные методологические проблемы и задачи. Иначе говоря, наша работа началась в области, где еще не было предметов исследования. Поэтому мы должны были строить предметы и конструировать их элементы, а не исследовать.

Исследование появлялось вторично и в совершенно особой функции – как поиск, описание и анализ образцов или прототипов. Если надо было построить теорию мышления, то мы задавались вопросом, а как вообще строятся научные и всякие другие теории и какое строение они имеют; если нам надо было ввести какое-то понятие, то мы спрашивали, а как вообще создаются и вводятся понятия, как они устроены и как они работают. Так возникала исследовательская часть всех наших разработок.

Таким образом, наша работа с самого начала имела методологический характер, т.е. была направлена на создание новых форм жизнедеятельности и мышления».

Другими словами, работа ММК очень быстро приобрела программное содержание, т.е. была тесно связана с разработкой и реализацией программ формирования «методологических» приемов и способов мышления. Последней и наиболее развернутой полнообъемной программой, предложенной Г.П.Щедровицким, стала программа СМД-методологии («системомыследеятельностной методологии»).

Каждая программа, с одной стороны, оформляла определенный опыт рефлексии деятельности ММК, а с другой – становилась средством самоорганизации этой деятельности. Поэтому история становления этой общей программы это одновременно и история самого ММК, прошедшего в своем развитии ряд идейно-смысловых этапов, каждый из которых направлялся своей конкретной программой. Г.П.Щедровицкий делил историю ММК на четыре этапа – в соответствии с основным тематизмом и проблемным содержанием:

1) с 1952 г. по 1963 г. – этап содержательно-генетической эпистемологии (логики) и теории мышления;

2) с 1963 г. по 1972 г. – этап деятельностного подхода и общей теории деятельности;

3) с 1971 г. по 1979 г. – этап исследования мысли-коммуникации с одновременным переносом центра тяжести теоретических исследований и разработок на общую структуру методологии и ее основные единицы – подходы;

4) с 1979 г. – этап организационно-деятельностных игр и развитие методологических представлений и понятий с помощью игр и на материале, выявляемом играми

На первых трех этапах доминирующей формой коллективной методологической мыследеятельности были семинары. На четвертом этапе доминирующей формой стала организационно-деятельностная игра.

Осуществляя непрерывную рефлексию и формируя парадигматику методологического движения в рамках ММК на новой «игровой» основе, Г.П. стал рассматривать предыдущую, семинарскую, форму его деятельности в качестве периода «интеллектуально-методологических игр». При известной условности такой ретроспективной трактовки «семинарского периода» для этого были серьезные основания.

Уже в 60-е годы ММК становится сложным организмом, центральным стержнем которого был методологический семинар – непрерывный теоретический дискурс философов и социологов, психологов и педагогов, архитекторов и искусствоведов, инженеров и физиков и т.д. Вокруг «большого» семинара сложилась система «малых», имевших более определенную предметную направленность. Организация и поддержание деятельности такого организма, выработка языковых и концептуальных средств группового взаимодействия, нормирование и регулирование самого процесса интеллектуальной междисциплинарной коммуникации в основном лежали на плечах Г.П.Щедровицкого, что было возможно только благодаря его феноменальной работоспособности и выносливости.

Заседания большого семинара были открытыми, происходили во вместительных аудиториях и любой человек «с улицы» мог присутствовать и участвовать в них (скажем, когда в конце 60-х – начале 70-х гг. семинар выступал под названием «Системы и структуры в современной науке», он, чаще всего, проводился в Большой аудитории Института общей и педагогической психологии Академии педагогических наук. На каждом из таких заседаний присутствовало 50–150 человек).

В составе участников заседаний большого семинара можно выделить четыре основных группы лиц.

Прежде всего, довольно узкую группу в 5–15 человек – активное ядро всего ММК, на котором лежала основная нагрузка в проведении и подготовке семинаров («ядерная группа»).

Вторую группу лиц образовывали люди, сравнительно недавно (обычно менее пяти лет тому назад) вошедшие в ММК или проявлявшие меньшую активность в нем. В своем большинстве члены этой группы («младометодологи») были участниками одного из «малых» семинаров. Такой малый семинар (численностью от пяти до пятнадцати человек), в отличие от большого, был более профессионально однородным и более закрытым. Собирался он, в основном, на квартире у одного из его членов. Председателем (ведущим) каждого из малых семинаров был один из членов «ядерной группы» методологов (но не все, а в соответствии с личными склонностями).

Две эти группы участников (т.е. собственно методологи и младометодологи) и были членами сообщества методологов (таким образом, одновременно активно участвовало в ММК 50–100 человек). Младометодологи по мере сил и опыта включались в работу большого семинара, в проходившие на нем дискуссии и обсуждения.

Третью группу образовывали только знакомившиеся с ММК люди, не определившие своего отношения к нему. Среди них всегда были и лица случайные (забредшие «на огонек»). Это была наиболее нестабильная группа людей, потенциальный «резерв» сообщества.

Наконец, была и четвертая группа лиц, регулярно посещавшая большой семинар (но редко малые) и зачастую участвовавшая в дискуссиях и обсуждениях, но не относящая себя к ММК. Среди них были и оппоненты, и просто наблюдатели, относившиеся к заседаниям семинара как к зрелищу. Некоторые из этих людей посещали большой семинар не один год.

Результаты работы семинара оформлялись, прежде всего, в виде научных публикаций, но в них каждый из методологов (членов «ядерной группы») в равной мере представлял и ММК, и самого себя. Как члены определенного сообщества, объединенные общим мировоззрением и подходом, совокупностью развиваемых средств и методов, методологи проявляли себя для внешнего научно-культурного окружения на съездах, конференциях, симпозиумах и т.п. Поездки на конференции, распределение тем докладов и сообщений, поиск и утверждение особенностей подхода ММК к постановке и решению проблем, заявленных на конференциях – все это было одной из непременных форм интеграции усилий членов ММК и одновременно одним из способов «внутренней» организации самого ММК.

«Большой семинар» с самого начала имел междисциплинарный характер и был направлен на выработку средств интеллектуальной коммуникации между представителями разных профессий. Общее направление его работы, ведущие темы, новые проблемы, понятия, модели, средства и методы – короче говоря, итоги работы семинара – подводил в своем ежегодном заключительном (и одновременно открывающем) докладе Г.П.Щедровицкий. Такой обзорно-программный доклад, включающий и некоторые элементы общего обсуждения, и дискуссии, сам занимал несколько заседаний. По результатам этого доклада (и в нем самом) планировался годовой цикл работы «большого» семинара. Члены «ядерной группы» в той или иной форме высказывали свои предпочтения в выборе тем будущих докладов и их времени. Такая программа всегда носила ориентировочный характер, и в течение года в нее вносились те или иные изменения.

С чисто внешней точки зрения деятельность «большого» семинара – это последовательность отдельных докладов и включенных в контекст докладов дискуссий-обсуждений. Но с внутренней точки зрения отношения здесь всегда были обратными: по своему смыслу работа большого семинара представляла собой последовательность дискуссий-обсуждений (междисциплинарное групповое интеллектуальное общение), основную тематическую канву которых задавало конкретное содержание доклада. На разных этапах существования ММК форма такого рода заседаний в определенной мере варьировалась, но главные ее «полюса» оставались постоянными. Ими были: докладчик, обеспечивающий содержательную, предметно-тематическую сторону обсуждения и представляющий на суд методологического сообщества новые идеи, средства и методы; участники заседания-дискуссии; ведущий (председатель) заседания (семинара).

Ключевая роль здесь принадлежала ведущему. Именно он организовывал и координировал ход дискуссии вокруг доклада, выступая посредником между докладчиком и участниками обсуждения, поддерживал и направлял групповое взаимодействие.

В силу междисциплинарного характера семинара роль ведущего усложнялась еще и тем, что он должен был «слышать» и «понимать» всех участников, «доводить» тот или иной вопрос до ясности, «обрабатывать» или «переводить» его, в случае необходимости, на язык деятельностного подхода и системно-структурной методологии (общего для всех участников ММК). Причем, вся эта работа должна была осуществляться в режиме «текущего времени». Именно он – ведущий – должен был резюмировать основные итоги разных этапов обсуждения и всего его в целом. Как правило, основным ведущим был сам лидер ММК – Г.П.Щедровицкий – за исключением тех случаев, когда он сам выступал в роли докладчика (его место занимал тогда один из членов «ядерной группы» методологов, наиболее подготовленный к этой роли).

От докладчика требовалось, чтобы он разбивал свой доклад на несколько смысловых «кусков». При изложении каждого из них допускались вопросы только «по пониманию», исключавшие элементы дискуссии, т.е. слушатель мог задать вопрос и выслушать разъяснение, возражение же докладчику исключалось.

После изложения очередного «смыслового» куска (его величина определялась или самим докладчиком, или ведущим) начиналась групповая дискуссия, включавшая вопросно-ответную процедуру и краткие аргументированные возражения, иные интерпретации и оценки и т.п. Развернутое оппонирование и изложение альтернативных точек зрения допускалось лишь в конце текущего заседания и всего доклада в целом. Обычно именно сама дискуссия занимала основное время заседания. Ее главная цель – полнообъемная рефлексия оснований и логики рассуждений докладчика, уяснение возможных позиций по отношению к содержанию доклада, оценка новизны идей и т.п. Особое внимание уделялось применяемым для анализа методологическим средствам и обоснованию рассуждений. Именно эффективностью разработки таких средств как основных своих культурных продуктов, интегрирующих его участников в одно сообщество, и был озабочен ММК в первую очередь. В связи с этим доклады людей «со стороны» (которые очень редко, но все же по разным причинам устраивались) или срывались, или воспринимались докладчиками как сплошная обструкция.

У так организованного обсуждения всегда существовала опасность впасть в «дурную бесконечность». Прекращение дискуссии, идущей по кругу, – одна из основных функций ведущего. В его власти было прекратить дискуссию, резюмировать итог обсуждения очередного смыслового «куска» и дать докладчику возможность продолжить свое изложение.

Второй важной целью подобных дискуссий-обсуждений было развитие, повышение уровня компетенции самого методологического сообщества как единого организма (Г.П.Щедровицкий предпочитал рассматривать его как особую «машину»). Здесь методологический семинар выступал как единый, интегративный субъект методологической мыследеятельности, ответственный за ее воспроизведение и дальнейшее развитие.

И, наконец, третьей целью подобных обсуждений была профессионализация самих методологов – обеспечение постоянных условий для их профессионального и личностного роста. Каждый человек, попадавший в орбиту ММК, проходил свою школу методологической мыследеятельности. Каждый из прозелитов в процессе своего самоопределения сам контролировал степень и характер своей вовлеченности в ММК, интенсивность и скорость учения.

С начала 80-х годов оформляется и культивируется в качестве ведущей игропрактическая форма организация коллективной мыследеятельности – организационно-деятельные игры (ОДИ). В результате накопления опыта игровой деятельности и его рефлексии довольно скоро было осознано, что основным результатом и достижением ММК являются не только и не столько выработанные в его русле концептуальные и операциональные средства и методы и даже не столько постановка и решение тех или иных методологических проблем и задач, сколько сам методологический семинар с его особыми «организованностями» мышления и деятельности – как самовоспроизводящаяся форма междисциплинарной коллективной интеллектуальной коммуникации. Именно подобное осознание выразилось в трактовке семинарского периода деятельности ММК как периода интеллектуально-методологических игр.

У ОДИ как особой формы игропрактики было фактически четыре источника: во-первых, совокупность методологических принципов организации коллективной мыследеятельности, выработанных в рамках ММК, во-вторых, практика проведения полидисциплинарных комплексных методологических семинаров ММК, в-третьих, теория и методологии игры вообще как вида деятельности и, в-четвертых, отрефлектированный опыт деловых игр. А по своему смыслу и значению они представляют собой выработанный в ММК способ распространения методологических форм мышления и деятельности на другие профессиональные сообщества (не методологов).

Область практического применения таких игр за пределами собственно методологического сообщества, где методология как таковая обретает практические смысл и значимость, в общем и целом та же – решение уникальных, не имеющих прототипа, народнохозяйственных и социокультурных проблем.

Такое распространение методологических форм мышления и деятельности требует, чтобы игровой процесс стимулировал процесс развития и тем самым представлял собой не решение тех или иных задач, а разрешение проблем. Поскольку проблема – это то задание, которое на данный момент не имеет решения, она, как правило, в отличие от задачи, является комплексной и требует объединения усилий многих профессионалов, каждый из которых в решить ее не может.

Однако когда подобные специалисты сходятся для совместной работы, то у них не оказывается ни общего языка, ни общих представлений и, кроме взаимных претензий и уверенности, что другие только мешают, иных результатов как правило не бывает. Продуктивным подобное взаимодействие оказывается в том случае, если люди способны выйти за рамки своего профессионализма и начать мыслить методологически. Тогда оказывается, что задача организатора решения проблем состоит не в том, чтобы определить, какой продукт должен быть получен, а в том, чтобы организовать «деятельностную машину», которая будет развиваться. Иначе говоря, развиваться должна мыследеятельность, средства, люди, форма их взаимоотношений, а в результате это развитие и обеспечит, в конечном счете, искомое решение проблемы. Другими словами, решение проблем всегда оказывается побочным результатом сложного процесса развития всего коллектива, его коллективной мыследеятельности и средств, которые при этом создаются.

Любая ОДИ рождается в результате взаимодействия методологической игротехнической группы и группы профессионалов. Подготовка игры, в ходе которой создаются оргпроект и программы игры, ее сценарий и план, – всецело задача методологической группы. Эти продукты предварительной фазы игры призваны направлять и регулировать ее ход и могут разрабатываться игровым или неигровым способом. На этом же этапе в ходе обсуждений различных аспектов игры формируются игротехнические группы (организаторов, методологов, исследователей и т.д.); число этих групп зависит от тематического и мыследеятельностного содержания игры, а также от обстоятельств и условий ее проведения. Затем, в ходе собственно игровой фазы, начинается реализация оргпроекта, его проигрывание соответственно программе и сценарию, но при этом люди живут своей собственной сложной жизнью, ведут внутри организованной игры свои собственные «игры» и порождают всевозможные отклонения от разработанного оргпроекта, т.е. то, что организаторы в принципе не могут заранее предусмотреть. Особенностью игровой действительности является то, что решение ищется и находится «здесь и теперь», так как оргпрограмма и оргпроект суть формы организации деятельности, а не ее продукта. А выход продукта обеспечивает сам игровой коллектив. При этом ОДИ всегда многоцелевое образование, преследующее разнообразные исследовательские, организационные, методологические и т.п. цели.

Основной процесс в ОДИ, как правило, организуется за счет разделения игрового коллектива на малые рабочие группы (в том числе и за счет самоопределения) и фиксированного времени работы малых групп. Завершается каждый цикл работы переходом (переводом) в рефлексивную позицию, в которой члены группы, готовясь к общей дискуссии, должны ответить на вопросы, что они сделали за это время, что у них не получилось, чего они не сделали, что надо сделать дальше и т.д. После этого рабочие группы выходят на общую дискуссию, которая продолжается несколько часов и в ходе которой происходит их конфликтное столкновение (за организацию содержательных конфликтов и проблематизацию, т.е. создание проблемной ситуации, как правило, отвечает специальная группа игротехников). Последующий рефлексивный анализ направлен на выяснение того, что произошло при этом столкновении и какая проблема при этом выявилась. Рефлексия здесь является основным и непременным средством самоопределения всякого участника игры в непрерывно меняющихся ситуациях коллективной мыследеятельности, его самоорганизации в игре и в перестройке и развитии им своей мыследеятельности.

Таким образом, в ходе игры реализуется следующая стратегия: выполнение рабочего процесса, выход в рефлексию, подготовка к новому рабочему процессу и т.д. Это один из основных механизмов ОДИ. А непосредственная задача самих методологов здесь, как любил выражаться Г.П., – организация «мегамашины» деятельности. Мегамашина деятельности, создаваемая методологами в ОДИ, такова, что она заставляет участников развиваться. Если такую «мегамашину» удается организовать, коллектив профессионалов оказывается способным дать ответы на поставленные вопросы.

Но у любой конкретной ОДИ есть и более широкий контекст, в рамках которого решаются две ее сверхзадачи. Первая из них относится к тому коллективу профессионалов, который участвовал в игре. Игра оказывается по-настоящему успешной для них, если после ее завершения на месте проведения игры остается коллектив, способный играть и игровым способом решать подобные проблемы. Вторая сверхзадача стоит перед самими методологами – сделать опыт проведенной игры источником саморазвития. Эта задача решается за счет постигровой рефлексии – проведения новой, уже собственно методологической, игры, направленный на выявление, анализ, объективацию, артификацию и усвоение этого опыта.

С середины 80-х годов ОДИ наряду с Г.П. начинают самостоятельно проводить методологи разных поколений (Н.Г.Алексеев, О.С.Анисимов, А.П.Буряк, Ю.В.Громыко, А.П.Зинченко, С.В.Попов, Б.В.Сазонов, П.Г.Щедровицкий и др.). Проводятся также ОД-подобные игры, «индуцированные» ОДИ и организуемые теми, кто в них участвовал.



***

С конца 80-х годов происходит интенсивное социально-организационное оформление метологического движения, инициированного деятельностью ММК, его социализация.

В 1988 г. Г.П. организует при Союзе научных и инженерных обществ СССР Комитет по СМД-методологии и ОДИ (первый случай организационного оформления под собственным именем).

При комитете создается печатный орган — журнал «Вопросы методологии». С 1989 г. начинают проводиться ежегодные съезды методологов. Возникают самостоятельные центры, возглавляемые учениками Г.П.Щедровицкого (Межрегиональная методологическая ассоциация (С.В.Попов), Независимый методологический университет (Ю.В.Громыко), Сеть методологических лабораторий (А.П.Зинченко), Школа культурной политики (П.Г.Щедровицкий). Межрегиональная методологическая ассоциация издает методологический и игротехнический альманах «Кентавр».



***

Георгий Петрович Щедровицкий скончался на даче в Болшево 3 февраля 1994 года.

С 1995 года проводятся ежегодные «Чтения» посвященные памяти Г.П.Щедровицкого – идейного и организационного лидера Московского Методологического Кружка.



***

ММК просуществовал 40 лет как уникальное образование в рамках советского режима.

Результаты его деятельности были таковы, что Г.П. с полным правом мог сказать:

«Нередко можно слышать в последнее время, что никакой философии в Советском Союзе не было и вообще ничего не делалось. Я понимаю основания для таких высказываний и вроде бы могу согласиться, что если речь идет об официальной философии, то там очень мало вещей, которые можно всерьез обсуждать как философские. Но, говорю я, официальная философия – это отнюдь не философия страны. <...> Я полагаю, что у нас в эти годы – вот в те сорок лет, о которых я хочу рассказать, – сложилась своя, национальная школа философии, и сегодня мы имеем философские представления, которые не уступят философским представлениям любой другой страны. И в этом смысле философия у нас есть, и даже со многих точек зрения о-го-го какая!».

Сейчас можно говорить о жизни ММК «после жизни», о «пятом этапе» его существования – публикации архива ММК и трансляции его как интелектуального наследия России.