Проблема онтологии в истории философии и системомыследеятельностной методологии. |
Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )
Проблема онтологии в истории философии и системомыследеятельностной методологии. |
ГенШи |
Feb 23 2012, 13:09
Сообщение
#1
|
Люден Группа: Gamers Сообщений: 1,205 Регистрация: 2-April 05 Из: планета Земля и её окрестности Пользователь №: 6 |
Проблема онтологии в истории философии и системомыследеятельностной методологии.[size=2]
П.Г.Щедровицкий (фрагмент текста «Очерки методологического быта», 1986 – 1988 г.г.) 1. Традиция Европейского рационализма оставила нам целый ряд существенных категориальных оппозиций и различений, которые имеют расходящиеся интерпретации в различных философских доктринах. В качестве ключевых следует назвать различения "знания" и "мнения", "явления" и "сущего", "сущего", "сущности" и "кажимости", "метафизики" и "онтологии", "реальности" и "действительности", "сущего" и "должного", "бытия" и "существования", "знания" и "объекта", "онтики" и "онтологии". При всем различии в интерпретации названных понятий, можно утверждать, что в истории мысли сформирована особая проблемная область (и может быть даже проблемная ситуация), которая глубинно связана с вопросом об отношении Мышления (Сознания) и Мира. 2. Первоначально (если обращаться к истории греческой философии) знаковые описания не отличаются от знаковых структур, которые выступают - а затем и фиксируются (откладываются) - в виде средств. Но тогда нет и различия между фактическим и необходимым. Даже если такое различие устанавливается, то знаковые средства продолжают выступать в качестве "кирпичиков", из которых набирается, строится описание (это знаки-изображения). Вместе с тем, могут появляться и такие средства, которые вообще не соответствуют эмпирическим описаниям (выражение пути и времени в отрезках - см. появление апорий у Зенона и др.). Тем самым происходит отрыв знаний от системы описания и средств. Именно философия представляла собой ту область, сферу, где предпочтение отдавалось не эмпирическим описаниям, но тем формам-средствам, которые могли выступать как изображения сущности. Более того, в философии возникла гипотеза, что эти последние изображения выступают как подлинное, в отличии от эмпирии. В этом плане любопытно высказывание Платона: "... некоторые все с неба и из невидимого мира тащат на Землю, грубо схватывая все руками, словно скалы и дубы. В самом деле, когда они берутся за любые подобного рода вещи, они изо всех сил пытаются доказать, что существует только то, к чему можно прикоснуться и что можно как-нибудь осязать, так как они полагают, что тело и сущность - одно и то же..."(Софист 246 АВ). Можно предположить, что специфика философского мышления возникает и оформляется в тот момент когда "сущность" отделяется от "тела", "явления" или "феномена", входя в противоречие с непосредственным представлением. 3. Однако, если соответствие вещам или телам теряет свою регулятивную функцию в процессах познания и практической деятельности, то должны возникнуть некоторые "внутренние" эпистемические критерии, которые бы позволили отделить сущность от не-сущности. Само знание начинает дифференцироваться и иерархизироваться по определенным правилам. Эта двойственность находит свое отражение в логике и системе логических понятий, регулирующих мыслительную работу и фундаментальные полагания. Античная философия различает "знание" и "мнение", а также "сущность" и "кажимость". Понятие "сущности" предполагает о-смысленное Бытие или принцип разумного устройства мира. Эта разумность может выражаться в различных онтологических и метафизических доктринах. Принцип разумного устройства мира ложится в основу исследования и познания как одной из принципиальных форм самоопределения Духа. Уже в античный период конкурирует несколько онтологических систем: пифагорейцы - единица, Демокрит - атомы, Аристотель – качества и др. Эти различные единицы онтологии противопоставляются друг другу: "Из дающих учение о неделимых одни говорят, что существуют неделимые тела, как Левкипп и Демокрит, другие принимают неделимые линии, как Ксенофонт, Платон допускает (неделимые плоскости..." (схолии к Аристот. О небе I Iр268аI) и в другом месте: "... ибо поскольку отличается учение его (Платона) от учения Левкиппа, поскольку один из них считает неделимыми твердые (тела), другой же - плоскости, и один (учит) что (эти) неделимые твердые (тела) имеют бесконечно разнообразные формы, другой же - что (у неделимых плоскостей) одна определенная форма; оба они (одинаково) говорят, что (существуют) неделимые и (что) они имеют определенные формы..." (Аристотель. О происхождении тел I_ 325 в 24). Вместе с тем, само понятие о "неделимости" в отношении к онтологическим единицам требует своего пояснения. Многие древние комментаторы (и в еще большей степени современные исследователи) склонны трактовать понятие о неделимости натурно. В то же время есть все основания полагать, что Демокрит и Платон в равной мере понимали неделимость эпистемически. 4. "Единицы", вводимые как единицы онтологической картины не могут быть делимы далее по своей функции - быть единицей - в той мере, в какой онтология фиксирует фундаментальный принцип строения систем знания и принцип образования знаний вообще. Вернемся еще раз к текстам. "Те, которые считают (первотела) неделимыми не утверждают, что они очень малы... но они говорят, что оно (неделимое) не делится на более мелкие части..." (комментарии Темистия к Аристотелю). Здесь можно усмотреть операциональную интерпретацию, так же как и в следующем фрагменте, где по-новому предстает понятие о "материи": "... подобно тому, как некоторые (Левкипп и Демокрит) слагали сущее из мельчайших телец, так и эти (пифагорейцы слагали), в силу чего единица становится у них материей чисел..." (Аристотель Метафизика XIII 1084 в). Здесь не только наличествует эпистемическая ориентация, но пифагорейская "единица" трактуется как объект особой оперативной системы - как идеальный объект или онтологическая "единица". Диоген говорит иначе: "...Должен отвергнуть возможность деления на мелкие части до бесконечности, чтобы нам не сделать все существующее лишенным всякой силы и чтобы не быть принужденным в наших понятиях о сложных телах оставаться без реальности, распыляя ее в ничто..." (об Эпикуре/ Вместе с тем, наблюдается сильное расхождение в трактовках онтологических "единиц": атомы Демокрита интерпретируются большей частью натурно, а пифагорейская "единица" скорее эпистемически (а затем формально-эпистемически). Вследствие этого наметился разрыв между процедурами в оперативных системах математики и онтологией. Онтология утеряла свою эпистемическую трактовку вместо того, чтобы стать главой Органона (т.е. методологии), заняла свое место после "физики" - онтология превратилась в метафизику и "натуру". Вместо того, чтобы обсуждать, как строить сущее, стали обсуждать: каков же мир. 5. В соответствии с распространенной версией истории философии лишь И.Кант подверг критике метафизическую ориентацию предшествующих философских направлений и вновь обратил свой анализ к деятельности разума. При этом, под вопрос была поставлена сама метафизическая ориентация и долгое время слово "метафизика" воспринималось как синоним наивного натурализма и некритического подхода. Науки о духе, отвергая логическую категорию "субстанции", отвергали тем самым и всякую метафизику. Формой мыслимости духовного провозглашался процесс. В основу наук о духе ложилась либо философия истории, либо реабилитированная категория "опыта", лишенная своей сенсуалистической интерпретации. Натуралистической метафизике противопоставлялся феноменализм, начиная от его простейших форм и кончая феноменологией Духа. Христианская философия критикует натурализацию и объективацию Творца в религиозной метафизике, и, прежде всего, в томизме. В рамках различных направлений и школ все более и более утверждается постулат глубины: тезис о том, что Дух не может быть объективирован. Отсюда: расцвет философии жизни, экзистенциализма, феноменологии. Однако, при этом антиметафизические философские направления XX века начинают неожиданно терять установку на поиск сущности, а вместе с ней целый ряд тонких интеллектуальных техник. Отвергнув "метафизическое мышление" философия и социальные науки попадают в плен дурной "метафизики" и идеологии. 6. Осознание этого обстоятельства приводит постепенно к реабилитации онтологического мышления и онтологии. Вопрос о "сущности" и "существовании" получает свою новую трактовку. Существенным моментом программы построения содержательно-генетической логики (эпистемологии) и системомыследеятельностной (СМД) методологии является концепция онтологической работы, онтологизации и онтологии. 7. Первые подходы к построению концепции онтологии и выявлению роли и функций "онтологических представлений в процессах познания" вытекали уже из анализа реальных познавательных ситуаций и совокупностей знаний об объектах, накопленных в различных предметных областях (физике, химии, математике, геологии, писхологии и т.д.). Естественно, что в истории познания и в ходе логического анализа существующих систем знания возникали (или, соответственно, выявлялись) такие ситуации, когда кроме имеющихся "предметных знаний" нужно было обладать (или построить) знание другого типа: в частности, такой ситуацией была ситуация противоречия, апории или парадокса, естественная в логике. Многочисленные логические и исторические исследования показывали, что в этой ситуации действительно необходимо привлечение (создание) особого знания, особой структуры, которая связала бы два (или более) наличных представления в одно целое и обеспечила бы организацию и расщепление понятий уже не в соответствии с эмпирическим материалом, а в соответствии со структурой вводимой модели объекта. 8. Таким образом, уже в этот период (1955-1965 г.г.) для Г.Щедровицкого стояла задача показать как онтологическое представление (в дальнейшем получившее название онтологической картины) появляется в рамках развертывания и рефлексивного осознания познавательной ситуации с проблемой. Онтологическое представление (или модель объекта-как-он-есть-на-самом-деле) выводилось как по своей функции и месту (логической форме), так и по своему содержанию из анализа существующих структур знаний (что в тот период означало анализ многоэтажных структур "замещения" и "отнесения"). Уже в этот период начинает использоваться функционально-структурная логика, в дальнейшем выразившаяся в логико-методологическом "исчислении" организованностей деятельности. Было ясно, что такая структура (модель объекта) является средством синтеза знаний. 0на появляется только за счет специального философского или философско-логического исследования. Было ясно также и то, что подобное онтологическое изображение (представление) объекта является совершенно особым и по своим функциональным и по структурно-морфологическим характеристикам. Несомненно, в этот период онтологическое представление трактуется, прежде всего, как сложное знание и в рамках содержательно-генетической логики не удается провести необходимых разграничений между "объектом знания", "объектом понятия", моделью-конфигуратором и онтологической картиной. Однако, очевидны различия между названными логико-эпистемологическими образованиями. Онтологическое представление (картина) предназначено для выполнения особой функции в процессах познания и в соответствии с этим строится. Эта структура представляет объект и является знаковой структурой со своими правилами чтения. Вместе с тем, онтология противопоставляется логике, и хотя первоначально она возникает из задачи организации систем знания, но (как онтология) эта структура противостоит формальным знаниям и формально-логическим представлениям. 9. В рамках содержательно-генетической логики "онтология" получила ряд дополнительных определений, вытекающих из принципа многих знаний. Тезис о том, что содержательно-генетическая логика имеет дело с многослойными и многоплоскостными системами знания означал в том числе и то, что исследуя объекты человек непрерывно "поднимается" к новым знаковым системам и слоям замещения; при этом происходит смена объекта оперирования и объекта знания. В условиях все более и более усложняющихся и многослойных структур замещения возникает проблема объекта: проблема восстановления, установления и конструирования "плоскости " объективного содержания" или объекта-как-такового. Объект может быть задан (через многочисленные функциональные требования к его типу, форме и содержанию), но он заведомо не дан. В период 1958-1964 годов при анализе процессов "конфигурирования" Московский Методологический Кружок, на наш взгляд, переоткрыл в другом языке и другой системе понятий идею о том, что объект есть ни что иное как пучок интенций (связей отнесения). Сильный налет "конструктивизма", позволяющий говорить о создании "конструкций объекта", дополнялся целым рядом ограничений на полагание, собственно конструирование, а далее онтологизацию, объективацию, натурализацию, реификацию, реализацию. Проблема объекта начинала трактоваться как проблема объективации в процессах мышления и мыслительной деятельности, а также дополняться рассмотрением циклов жизни различных эпистемических организованностей в различных же системах МД (исследовании, проектировании, критике и т.д.). В этом смысле, онтологическая картина представляет собой осознанные и интерпретированные на мир (с-проектированные во вне) принципы организации систем знания. Это означает, что выход к онтологии предполагает определенную работу, особую организацию систем знания. Условно, при первом приближении ее можно назвать формальной или формализованной организацией знания. Однако, формализация составляет только один и не самый главный аспект формирования онтологических картин. Выделение онтологических картин опирается на особые приемы "выслаивания содержания", онтология констатирует форму бытия содержания - и в этом плане для ставших онтологических картин принципиальным оказывается "совпадения" формы и содержания. Выслаивание содержания, замкнутое на рефлексию самого этого выслаивания, выделение самого принципа организации систем знания традиционно воплощается в идее "единицы". Онтологический мир - это мир единиц. 10. Допуская возможность объективации и онтологизации, логик, опирающийся на идеи содержательно-генетической логики, исходит из того, что устанавливаемое в рамках оперирования со знаками и в знаковых системах, может при соблюдении определенных условий проецироваться и в действительность того или иного типа, и в реальность МД (мир МД); это, одновременно означает, что исследователь и проектировщик схватывают в своей МД некоторые существенные отношения в "мире" и поэтому могут осуществлять такое проецирование. Таким образом, хотя онтология по своему статусу принадлежит наиболее "высоким" и "рафинированным" (артифицированным) этажам "замещения" и логико-методологической работы, содержание онтологического представления может переноситься "вниз" (эти идеи изложены, как нам кажется в докладах Г.П.Щедровицкого 1964 года), и использоваться догматически: для представления объекта-как-он-есть-на-самом-деле. Вместе с тем, фокусировка внимания на процессах онтологизации, объективации, реализации позволяет выделить различные процедуры мыслительной работы, отличные от простого переброса "вниз" (это, последнее, называется формальной объективацией или натурализацией и трактуется как не-рефлексивная, а во многих случаях как ошибочная [не-допустимая] техника). Так возникает концепция онтологической работы как более сложной логики, в рамках которой формируются требования на функциональные и структурно-морфологические особенности знаковых систем "онтологии" (онтологических представлений и картин); а переход от знаковых плоскостей к объекту (так же как и формирование схемы-изображения объекта) подвергается дополнительной регламентации. В частности, отрабатывается техника соотнесения различных знаний друг с другом; выделение формального (или структурного) содержания каждого знания, понимания способов движения в каждой плоскости замещения и формы связи знаний, анализа структур отнесения и интенциональных отношений. Частично эти процедуры находят свое выражение в методах конфигурирования и техниках построения моделей-конфигураторов. При этом рассматривается достаточно широкий круг вопросов, относящихся к области онтологической работы: как создаются схемы объектов в зависимости от существующего набора знаний и проблем (не-знаний); какова специфика логической организации самих знаний (а также понятий и категорий), типология знаний; каковы линии дальнейшего употребления схем объекта в онтологических картинах, моделях, трафаретах для анализа и т.д.; г) как схемы объекта связываются с практической деятельностью и т.д. 11. Переход к анализу процессов и систем мышления и деятельности, в которых употребляются онтологические картины, происшедший на рубеже 60-ых годов, осознание кардинального различия между различными типами МД и, соответственно, между "поведением" эпистемических организованностей в различных мыследеятельностных процессах, оказывается достаточен для того, чтобы отвергнуть наивную связь онтологического с бытийным. Концепция "онтологии" как продукта онтологической работы начинает отделяться от традиционного понимания "метафизики", и даже от программ реабилитации "онтологии" в Европейской философии конца ХIХ-начала ХХ века (Н.Гартман, неотомизм, фундаментальная онтология Хайдеггера). Методологическая онтология, которая знает, что она всего лишь онтология, не стремится ни консервировать себя в формах метафизики, ни уничтожить себя через отказ от объективного знания. Методологическая онтология оказывается не столько картиной мира, сколько принципом систематизации и организации нашего объективного (стремящегося к объективации) знания о мире, наиболее рациональным при существующих способах его употребления (прежде всего в практиках различного рода). Онтологизация начинает все более и более противопоставляться объективации: все (все остальные эпистемические и деятельностные образования) объективируются за счет и благодаря онтологии. Различные организованности деятельности и пласты содержания должны как бы "вывернуться внутрь" и выразить свое относительное и условное существование в онтологическом, абсолютном. Вместе с тем, это означает, что методология строит целый ряд онтологических картин и исповедует онтологический плюрализм; в методологической онтологии ключевую функцию начинает играть проблема и проблематическая установка (фиксирующая наши знания о нашем не-знании); применяется особый "язык схем", способствующий конструированию и чтению онтологий; разрабатывается техника самого конструирования (верстак) и онтологической работы в широком смысле слова; полученные схемы трактуются не только как схемы объектов, но и как логико-эпистемические формы для организации мышления о мире (организационно-мыслительные и организационно-понимающие схемы), а также как принципы построения знаний. 12. Вместе с тем, методологическая концепция онтологии не сводится к логико-эпистемологической технике конструирования особого класса представлений. Онтология является существенным, необходимым фактором развития мыследеятельности. Онтологические представления противостоят не только знанию и системам знания, но и деятельности (системам МД). Закрепление и фиксация онтологических картин как бы останавливает, гомогенизирует МД и, тем самым, дает возможность на следующем шаге освободиться от предыдущей МД ради ее развития. Эта трактовка появляется в истории развития СМД-подхода достаточно поздно и, во многом, связана с анализом процессов смыслообразования, понимания и коммуникации; "пик" интереса к данной проблематике приходится на середину 70-ых годов. Онтология оказывается важнейшим моментом самоопределения и преодоления манипулятивности любых сложных систем рефлексивной коммуникации и МД в целом. За счет этого онтология оказывается важнейшим компонентом обобществления методологической работы, включения "неофита" в МД. Становление онтологической картины зависит от тех рамок, которые используются (применяются). За рамками стоит логическая рефлексия и логические категории. Категория "объекта" принадлежит логической действительности и лишь затем опускается в те или иные эпистемические действительности. Характеристики объекта, преимущественно схватываемые в той или иной логической эпистемической действительности образуют предметность во втором смысле. Это предмет знания. Доксическое суждение может в равной мере принадлежать первичной предметной рефлексии или метафизической установке. Экзистенциальное суждение принадлежит действительности. Любопытно напомнить здесь круги Лейбница-Эйлера. Эйлеров круг не изображает мир, он выражает формы мыслимости мира и, в частности, отношения между объемами понятий (классов предметов), обозначенных соответствующими терминами. Каждый круг изображает, в этом смысле, лишь соответствующий организм знания. В этой плоскости рассмотрения содержание формальных знаний расходится с действительной природой объекта. Смысл Лейбницевского переворота состоит в обращении к природе и способам функционирования интеллекта. Будучи изображением организмов знания в их взаимоотношениях, логическая онтология является указанием на форму бытия мира, представленного через знания. Вместе с тем, она указывает на форму образования знания о мире. Гуссерль также различает формальную и материальную онтологию. Последняя региональна, первая всеобща. Если материальная онтологическая картина, будучи формой схватывания и репрезентации мировых отношений в схемах объекта, целиком опиралась на способность понимания или рассудка и обеспечивала трансляцию и воспроизводство, то формальная онтология, будучи конструктивной, дает возможность мыслить. Мышление создает конструктивную действительность. Мышление, будучи развертыванием конструктивной действительности, отвечает за создание новых миров. Это - интеллегибельные миры. Однако мышление реализуется, и интеллегибельные миры могут превращаться в миры реальные. Развертывание формальных онтологических картин связано с понятием практики. Материя суть принцип индивидуации. Рефлектирующая себя метафизика допускает наличие многих миров. Она знает о наличии многих миров, признает свою ограниченность, но сама знает только один мир как существующий. Вместе с тем, переход к конструктивным действительностям фактически означает смену модальности – мы обсуждаем не то, что есть, а то, что должно быть, то, что должно существовать. Мышление создает новые деятельности и новые миры. Миссия понимания – возвратить нас к реальности. © 2005-2012, Некоммерческий научный Фонд "Институт развития им. Г.П. Щедровицкого" 119285, Москва, Мосфильмовская 42, (495) 775-07-33 , fondgp@fondgp.ru |
Текстовая версия | Сейчас: 13th October 2024 - 20:02 |